Дроу (англ. drow, самоназвание — «илитиири»; в разных переводах использовались транскрипции «драу» и «дров») — тёмные эльфы, вымышленная раса из вселенной Забытых Королевств.
Дроу — могущественная и высокомерная темнокожая раса, обитающая в подземных городах. Этот народ печально известен своей жестокостью, вероломством и междоусобными войнами. Большинство дроу исповедует кровавый культ паучьей богини Ллос. Люди и эльфы Поверхности боятся и ненавидят дроу, преследуя даже тех из них, кто порвал со злом. Дроу присуще Нейтрально-злое мировоззрение.
Дроу – ожившая страшная сказка.
На поверхность выходят редко, и делают это опытные бойцы.
Хотя они убивают и мало, зато страшно, ярко и заметно. Неизбежно...
Таинственность вкупе с неизбежностью делает их гораздо более пугающими.
Но партия, попавшая в подземелья дроу все же имеет шанс уцелеть.
Дело в том, что дроу не до конца потеряли представления о прекрасном остальных эльфов. Особо красивые вещи или поступки и у дроу могут вызвать уважение или почитание. Ну а там как повезёт...
Характер
Странная и пугающая раса. Внутри каждого дроу живет безумие – обычно явное, редко – скрытое, но от этого ничуть не менее опасное. Став темными, дроу не перестали видеть красоту – но теперь они видят ее иначе, через призму своего искаженного обезумевшим разумом восприятия.
Там, где другой домир отшатнется в ужасе, темный эльф замрет в восхищении и добавит еще пару штрихов, создавая истинный шедевр.
Эльфы всегда славились чувством прекрасного. Однако не все и не всегда понимают, что именно эльфы считают прекрасным и почему. К примеру, дварф, взращенный в полумраке каменных подземелий, вряд ли когда-нибудь оценит красоту леса. В случае с темными эльфами, которых и эльфами-то называть никто не хочет, «прекрасное» становится еще более спорным понятием. Впрочем, сами дроу так не считают. Они уверены, что только они способны видеть настоящую красоту мира.
Его естественную красоту – потому что, по их мнению, мир никогда не был добр, изначально он был полон злобы и ненависти, и те, кто пытается переделать этом мир к лучшему, на самом деле ломают его.
И как эльфы убивают тех, кто поднимает топор на их деревья, так и дроу защищают свое видение мира.
В дроу нет безмятежности угасающих, вместо нее осознание собственной силы и бесконечная жестокость. Преувеличение? Напротив. Слово «жестокость» не способно выразить всей глубины ужаса, в которую дроу способны погрузить свою жертву.
Тем не менее, темные эльфы не являются расой злобной самой по себе.
Не больше, чем людская раса, готовая срубить дерево, чтобы получить возможность рисовать впоследствии картины. Дроу не так часто испытывают ненависть, как это кажется представителям других рас.
Получая эстетическое удовольствие от ненависти, тёмные эльфы не тратят столь ценное чувство на никчемные создания, к какой бы расе они не принадлежали. В то же время ненависть считается в среде дроу одним из низших, животных способов получения удовольствия. Ненависть не считается чем-то способным создать настоящую красоту.
Описание внешности
Утонченные, изящные, безумные убийцы. Дроу прекрасны, но их красота - это красота страшного хищника, опаснейшего проклятья, смертоносного клинка.
Дроу напоминают эльфов - эльфов, отраженных в темном подземном озере. У них темная кожа - черная, в редких случаях - серая. У дроу, как и у угасающих, отсутствуют усы и борода, а волосы (как правило, снежно-белые, однако встречаются и платиново-серебристые, и даже угольно-черные) растут исключительно на голове. Как и эльфы, дроу никогда не набирают лишнего веса – и дело не только в физиологии: тот, кто забросил свою физическую форму, вряд ли долго проживет в подземельях. У них заостренные уши и большие глаза (обычно темных оттенков) с увеличенными почти до размера радужной оболочки зрачками. Дроу выше своих светлых «собратьев» (170-175 см ростом, иногда и больше) и крепче физически, но все равно остаются стройными и грациозными.
Отношения с другими расами
Замкнутые не менее своих светлых «сородичей», дроу предпочитают жить в местах, недоступных для других рас. Их глаза не могут видеть солнечный свет, поэтому большинство темных эльфов обитает в скрытых глубоко под горами пещерах. Они не стремятся завоевать другие земли – ведь все равно жить под светом проклятого солнца невозможно – но свою территорию защищают ожесточенно, поэтому к ним давно никто не рискует соваться, хотя приз очень велик – богатейшие подземные месторождения позволяют дроу создавать превосходное оружие и замечательную броню.
Сами темные эльфы лишь изредка покидают свои земли. На поверхность обычно выходят опытнейшие воины и сильнейшие маги из древних Домов, те, что сумели немного адаптироваться к ярости дневного светила. И походы эти часто дают новый виток страшным сказкам про безжалостных дроу. Хотя они убивают и мало, но страшно, ярко и заметно.
Таинственность и жуткие слухи делают из дроу изгоев, которых боятся домиры самых разных рас. Главные враги темных эльфов – эльфы угасающие. На самом деле угасающие даже не считают их расой, а называют просто «дагэл» - тот, кто был проклят, или тот, кто пал очень низко. Эльфы предпочитают не иметь ничего общего с дроу и всячески их избегают. Но нередки случаи, когда между ними происходят и стычки, инициатором которых зачастую оказывается угасающий. Для эльфов дагэлы – это позор, который они не могут смыть с себя вот уже который миллион лет.
Однако сами дроу практически чужды ненависти. Несмотря на то, что в дроувийском языке нет слова «друг», а слово «враг» имеет огромное множество смысловых оттенков, среди них нет понятия «враждебная раса». Враг может быть намеченной жертвой или целью мести, но никогда темный эльф не станет ненавидеть целый народ и тем более – целую расу.
Мировоззрение
Мировоззрение дроу тяготеет к хаотично-злому или нейтрально-злому. Среди тех родов, которые насчитывают более 2 тысяч лет от Падения (гибели Древа), могут встречаться хаотично-нейтральные или законно-нейтральные представители, и очень-очень редко – добрые, однако последние долго не живут
[b]Древо Жизни и Падение эльфов
Давным-давно, когда Планы еще не были связаны Великой Дорогой, многие расы только зарождались, а миры терпеливо ждали своих будущих обитателей, на Арбореа эльфы, которых позже назовут угасающими, заключили договор с Дитя Леса. Они отказались от своего бессмертия, получив взамен мощную защиту от всех остальных народов и даже стихий. Защита эта носила (и носит до сих пор) название Древо Жизни. Древо объединяет эльфов с помощью Веерэ алда, но оно же и ограничивает срок их жизни, призывая к себе. И эльфы послушно возвращаются к своему Древу, чтобы родить детей и медленно угаснуть в своем лесу, растворившись в Веерэ алда, став частью некоего «единого разума». Угасание не есть смерть, но для непосвященных не видно разницы. Взрослые эльфы, те, кто уже испытал Зов и ощутил Веерэ алда, знают, что, угаснув в своем мире, они возродятся на Арбореа, и в них уже нет страха.
Увы. Для того, чтобы стать взрослым, требуется время. А к молодым эльфам приходит Пустота. Та самая, что гонит их прочь из родного леса. Та самая, под влиянием которой они порой совершают необычные поступки, не вяжущиеся с репутацией их миролюбивой и бесконфликтной расы. Та самая, что заставляет их бояться. Любой домир хотя бы раз в жизни испытывает страх перед смертью – это естественно.
Однако страх – темное чувство. Именно на страхе и сыграл Холус.
В далекие-далекие времена Лотэмелия бросила его и стала женой Лайтблейда. Долгие века Холус вынашивал план мести светлой чете. А потом искусил эльфов одной безвестной общины, пообещав им если не бессмертие — ведь даже Планы однажды исчезнут — то долгую, очень долгую жизнь и свободу от унизительных ограничений, и они сами срубили свое Древо. Дитя Леса впала в ярость и отвернулась от них. Не понимая такого ужасного поступка, от предателей отвернулись и другие светлые боги. И одно из проклятий, упавшее на них, было проклятием Райзы, которая запретила дагэлам видеть свет.
Но не это было самым страшным. Угасающие слишком сильно зависели от своего Древа, чтобы его уничтожение могло пройти для них бесследно. Разрыв связи заставил эльфов испытать такую боль и шок, что они впали в безумие и начали убивать друг друга. Об этом мстительный бог и не подумал упоминать, и с тех пор его безумные создания — дроу — стали истинным проклятием миров.
И по сей день некоторые общины угасающих падают в бездну проклятия и срубают свое Древо, сходя с ума и становясь темными эльфами.
История новой расы могла бы закончиться, толком не начавшись, однако среди богов существует достаточно и таких, кому данный поступок пришелся по душе, и те эльфы, что смогли пережить безумие, и не были убиты своими же собратьями в порыве ярости и сумасшествия, смогли уйти под землю. Их волосы побелели от страха, их кожа потемнела от боли, их глаза более не могли нормально смотреть на солнечный свет. Однако, падшие и проклятые, они все еще могли видеть в темноте, и тьма приняла их. Они назвали себя «дроу», что значит «иные», и так их зовут остальные расы, кроме эльфов, которые до сих пор презрительно называют их «дагэл», не собираясь признавать в них отдельную расу, насчитывающую ныне миллионы лет существования.
Жизнь и культура дроу
Дроу рождаются во тьме и для тьмы. Их глаза не нуждаются в свете, чтобы видеть. Их кожа темна, чтобы малейшие лучи света не выдали их местонахождение. Самым страшным оружием против них является свет, однако мало кто из темных эльфов рискует использовать его против своих сородичей, ибо свет еще более обоюдоостр, чем самый лучший клинок.
В каждом, абсолютно в каждом дроу живет безумие и жажда убийства. Это их страсть, их боль, их проклятие и их удовольствие. Они ходят по тонкой грани между наслаждением и страданием. И при этом они по-своему счастливы. Самые старые темные эльфы, те, что научились справляться со своим безумием, очень высоко ценятся в обществе проклятых: они умеют владеть собой и одновременно оставаться кровожадными и жестокими – именно таков недостижимый идеал дроу.
Этому народу не нужна война. Сам термин «война» почти чужд пониманию дроу. Они хорошо представляют себе, что такое смерть, страдания или охота, но война для них скорее труднопонятный термин из других языков. В войне их отталкивает именно её массовость. Лишь за редким исключением они видят красоту боевых действий, но не войны в целом. Массовость, как считают дроу, убивает в войне красоту. У них есть понятие рабства, они совершают набеги на окружающие поселения и города... Но им не нужно мировое господство. Дроу просто не понимают, зачем оно может им понадобиться. Более того - тёмные эльфы уверены, что тотальное подчинение других народов разрушит очарование смерти отдельных представителей. Дроу как никто другой знают, что долгий страх в итоге убивает саму возможность бояться. Рабство в итоге рождает безразличие. А желание жить или страх редко вырастают на почве безразличия. По-видимому, дроу живут только для того, чтобы получать удовольствие от жизни. Причём наибольшее удовольствие им доставляет сотворение красоты. Красоты в их понимании.
Наряду с войной и мировым господством дроу считают неприемлемым для себя уничтожение какой-либо расы. Утрируя, можно сказать, что дроу определили для себя некий спектр, части которого разделяют между собой другие расы. Представители каждой расы по-своему боятся, страдают и умирают. Уничтожение какой-либо расы приведёт к тому, что количество цветов и оттенков удовольствий для тёмных эльфов резко сократится. Конечно, такое описание культуры тёмных эльфов упрощено до крайности, но дроу не нужны записи для понимания своей культуры – они рождаются с чувством прекрасного, свойственным для их расы.
Дроу — раса охотников-одиночек, каждый из которых остается яркой индивидуальностью. Каждый из них слегка по-своему видит красоту смерти и разрушения. И в этом спасение домиров других рас – ведь если бы все проклятые могли объединиться под знаменем одного правителя, то перед такой армией не устоял бы никто. Темным эльфам не знакомо понятие дисциплины, они не признают власти над собой, но в подземелье в одиночку не выжить. Поэтому при малейшей опасности даже малознакомые дроу, враждовавшие несколькими мгновениями раньше, инстинктивно объединяются в весьма эффективную боевую единицу, которая, впрочем, почти моментально распадается, как только опасность отступает. И замешкавшийся бывший союзник вполне может получить клинок в спину.
Темные эльфы могут прокормиться грибами и подземной живностью. У них собственное оружие и броня, они сами шьют одежду из шкур или подземного хлопка, который для них выращивают рабы. Они не могут только одного — жить в мире.
Безумие заставляет их постоянно плести интриги и убивать, убивать — и строить на этом новые интриги. Дроу стремятся интриговать везде (и эта их черта тоже не находит понимания у домиров других рас). Они не видят для себя другого смысла существования. Это и есть жизнь расы темных эльфов внутри их собственного мирка. Это бесконечная Игра Домов.
Игра Домов
Дроу считаются с родством. Семья — которая в культуре темных эльфов приняла вид Дома — это самое прочное объединение дроу, ибо все остальные союзы распадаются в считанные дни, а то и часы. Это совершенно не значит, что родственник является другом — проклятые вообще не понимают понятия «друг», но до тех пор, пока во главе Дома стоит сильный лидер (а Главой может стать только сильнейший в роду, такова уж природа дроу, что подчиняться они способны только силе), и его положение не шатается, от родственника можно не ждать удара в спину. Разумеется, интриги встречаются и внутри одного Дома, но это не всегда целесообразно — если Глава решит, что интрига понижает боевые качества Дома в целом, он предпочтет избавиться от враждующих родственников. Хотя, что значит слово «целесообразно» для безумной расы?
Тяга темных эльфов к интригам выливается в постоянную Игру Домов, которой дроу живут на протяжении тысячелетий. Постоянная борьба за возвышение собственного Дома и снижение влияния других Домов. В ход идет все — убийства, яды, шантаж, хитрые заклинания и мастерство контроля чужого разума.
Грубая сила как способ уничтожения враждебного Дома не прижилась. Во-первых, в этом нет красоты и изящества. Во-вторых, это возможно только при существенно превосходстве атакующего Дома над защищающимся, потому что если останется хотя бы один живой представитель защищавшихся, то остальные Дома не преминут уничтожить атаковавших — они оступились, они не сумели верно определить силу врага, они слабы и должны быть уничтожены.
А самое главное — убийство себе подобных не доставляет того болезненного удовольствия, как смерть домиров других рас, ведь безумные дроу редко испытывают страх, а потому убийца не может сполна насладиться видом страданий жертвы.
Охота
Охота — вторая сторона безумия дроу. Стремление убивать для них так же естественно (и так же необъяснимо для представителей остальных рас), как и вечное плетение интриг. Безумие гонит темного из своего маленького мирка наружу, чтобы, тщательно подобрав жертву, поохотиться на нее.
Дроу не любят шаблонов, когда речь заходит о смерти, страхе или страданиях. Они старательно ищут новые пути создания шедевров. Шедевров, которые заставляют многих содрогаться. Есть даже многие направления, как, например, в культуре и искусстве людей. Часть дроу изучает яды, которые воздействуют не только на тело домира, но и на его разум. Яды эти используются для многих целей - некоторые подавляют волю и способность сопротивляться, некоторые многократно усиливают болевые ощущения и в то же время поднимают порог, который необходимо преодолеть, чтобы потерять сознание. С помощью ядов, убивающих через многие дни или даже месяцы, дроу стараются создавать шедевры убийства. Впрочем, для этой цели чаще используются яды, состоящие из нескольких частей, которые сами по себе по отдельности не опасны для здоровья, но имеют способность годами удерживаться в организме жертвы. Также народ тёмных эльфов поднял на высокий уровень искусство гипноза и другие способы воздействия на сознание. Очень ценится среди дроу способность изменить сознание жертвы до такой степени, что последняя не только не изъявит желания избежать своей участи, но и наоборот - жертва прилагает все усилия, чтобы помочь тому, кого с полным основанием можно назвать теперь её хозяином. Правда, последний способ достаточно сложен как для обучения, так и для применения. Гораздо более распространён метод «загонщика». Заключается он в том, чтобы заставить жертву бежать в страхе за свою или чужую жизнь. Уже после того как жертва начинает бег, у неё не будет возможности отдохнуть до самого конца. Дроу знают много способов, чтобы подогреть страх жертвы, а страх не даёт ей остановиться. Бег может продолжаться минуты, часы или даже дни. Зачастую жертве кажется, что она в безопасности, но в тот момент, когда жертва готова остановиться, ей дают понять, что преследователи рядом, и гонка продолжается.
Продолжается гонка до тех пор, пока жертва не обессиливает до конца. Обычно в конце погони жертва не может не только бежать, но и бояться или испытывать какие-либо другие чувства – она просто покорно ждёт приближения своей участи. Стоит заметить, что среди тёмных эльфов существует группа дроу, считающих этот момент квинтэссенцией эстетического наслаждения, а убийство после этого момента - банальностью, граничащей с пошлостью. Крайне трудно перечислить все возможные пути, которыми дроу создают свои шедевры. Да и зачастую тонкие различия между ними не способны понять те, кто не является темным эльфом.
Убийство вводит дроу в состояние, близкое к экстазу, заставляя убивать снова и снова, тогда как даже мысль о прекращении смертей причиняет жуткую боль. Проклятые не способны противостоять стремлению вновь испытать извращенное удовольствие, хотя и могут — ценой собственной боли — сопротивляться жажде убийства, оттягивая экстаз и в разы усиливая его. Чем сильнее страдает жертва, тем больше получаемое темными эльфами удовольствие. Именно поэтому те, кто дольше сумеет сдерживаться от убийств, заслужит в обществе дроу уважение. Тот, кто длительное время может ходить по тончайшей грани между адской болью и восхитительнейшим наслаждением, держа жертву у края безумия и гибели, но затягивая момент убийства (а то и вовсе отказываясь от него), будет обладать очень большим авторитетом, а его Дом поднимется на недосягаемую высоту. Может быть, он станет Главой своего Дома? И интриги выйдут на новый виток, обеспечивая Игру Домов новой кровью и новой целью.
А потом безумие вновь погонит его на поверхность. Конечно, скорее всего, это произойдет не сразу. Вполне возможно, пройдет не один десяток лет – ведь дроу есть чем заняться и в своих подземельях. Но однажды он вновь вернется наверх, в под-солнечный мир, чтобы еще раз (а потом еще и еще) испытать это бесконечное удовольствие всевластия над жертвой, это странное чувство, которое можно назвать благодарностью и чувственной или даже нежной привязанностью к своей жертве. И тогда жажда убийства ненадолго отступит, а на ее место придет ее брат-близнец — стремление плести интриги, и темный эльф вернется в подземелья.
Где бы не находился дроу, он вынужден все время мотаться между двумя мирами — враждебным солнечным и ничуть не менее враждебным подземным, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от своего безумия...
Перерождение безумия
С тысячелетиями проклятие безумия ослабевает. Те дроу, чье Древо было срублено более двух тысяч лет назад, уже способны держать себя в узде, контролируя как стремление к интригам, так и жажду убийства. Свет по-прежнему ранит их, но уже не заставляет бежать от него. Привыкшие ко тьме чувствительные глаза страдают от солнечного света, но могут видеть даже днем.
Однако «ослабевает» не означает «исчезает», а уж тем более не «исчезает без следа». Оно всего лишь перерождается в нечто совершенно иное, заставляя темных эльфов скитаться и не находить себе места. Иногда оно превращается в навязчивую манию преследования. Иногда оно заставляет окунаться во все новые и новые истории, не давая останавливаться там, где ничего не происходит. Иногда оно создает из дроу фанатичных последователей какой-нибудь совершенно бредовой идеи... Но никогда — никогда! — безумие окончательно не покидает проклятых созданий Холуса.
А если перерожденный темный эльф попробует принять участие в заговоре или убьет кого-либо, его извечное проклятие напоминает о себе, затягивая обратно, в пучину интриг и убийств, раня ставшие неожиданно чувствительными глаза, заставляя убивать вновь и вновь и убеждая вернуться к своему народу. И все начнется по новой…
Религия
Боги отвернулись от темных эльфов. Те дроу, которые пережили это, в свою очередь отвернулись от богов.
Некоторые дроу почитают Холуса как своего создателя. Впрочем, не меньшее число темных эльфов за это же ненавидит его.
Есть дроу, которые, руководствуясь единством целей, возносят свои молитвы Вакхаре, правда, законно-злая богиня в меру равнодушна к ним до тех пор, пока темные эльфы «не дорастают» до понимания «законности».
Иногда дроу просят о заступничестве Темного Кабудалана, дроу-полубога. Считается, что тот, кто часто упоминает его, будет реже поддаваться безумию. Однако просьбы сами по себе противны гордыне темных эльфов. Может быть, поэтому никто из богов постоянно не покровительствует этой заносчивой расе?
Язык
Когда Древо пало, и Дитя Леса отвернулась от проклятых, они утратили знание сильвана. Первые дроу создали свой язык, опираясь на воспоминания об эльфийских диалектах и необходимость сохранять тишину в подземельях. Их язык с одной стороны мелодичен, с другой – в нем множество «тихих» шипящих звуков. В критичной ситуации гласные опускаются, и речь становится похожей на тихий шорох сползающих по склону камней, готовых сойти лавиной на неосторожных путников.
Дроувийский трудно назвать некрасивым языком, однако он слишком непривычен для слуха большинства наземных домиров и порождает слишком страшные ассоциации, чтобы кто-либо мог искренне восхититься им.
Приключенцы
Дроу, который покинул свои подземелья почти наверняка является охотником. Однако в поисках своей цели ему, возможно, придется немало побродить по миру, вселяя ужас, изучая чужую для него культуру, сражаясь за свое право на жизнь. И, может быть, когда жажда интриг погонит его обратно в подземелья, из этого приключения он принесет не только доказательства своей извращенной фантазии, но и новые травы для ядов, новые приемы ментального контроля, новые идеи пыток, да и просто новую информацию о том, что творится там, наверху, под лучами враждебного темным эльфам солнца.
Либо же он может оказаться перерожденным, тем, кто не может усидеть на одном месте, вынужденный вечно искать приключений, рискуя при этом вновь обезуметь.[/align][/b]
